Театр как особая среда

Наше советское прошлое, как и любое прошлое, состоит не из одного только плохого, и не из одного только хорошего. Что-то случившееся или начавшееся давно продолжает быть настоящим, что хочется забыть, забывается само, иное вдруг всплывает из памяти и снова начинает быть. Театры для детей со зрительскими клубами и психолого-педагогическими частями при них… Театр – среда, помогающая интегрировать сложносовмещающиеся, но в равной степени нужные дисциплины, институции, понятия и явления… Это несомненно, одна из лучших долей нашего наследия. При условии, конечно, что всё происходит по любви. В противном случае театрально-педагогическая работа превращается в «тюзятину», о которой ходит множество обидно справедливых анекдотов.

На сегодняшний день идея театра как социокультурной образовательной среды снова актуальна, как бывало уже не раз во времена, переживаемые как особенно сложные или особенно интересные, например, двадцатые и шестидесятые-семидесятые годы позапрошлого века. Театр как образовательная площадка - это, не так чтобы совсем «советская» идея. Скорее всего, такой средой был античный театр, о чём как бы вдруг, вскользь и неожиданно замечает Фишер-Лихте в "Эстетике перформативности", посвященной исследованию новейших театральных экспериментов. В.Э.Мейерхольд видел такую среду в феноменах Средневекового театра. Достаточно оглянуться вокруг в нашем сегодняшнем быстротекущем времени, чтобы понять: поле деятельности этой идеи не исчерпывается детским садом, ТЮЗом или театральной студией. Имена руководителя Первой студии МХТ Л.А.Сулержицкого и главного режиссёра Ленинградского ТЮЗА середины XX века З.Я.Корогодского возникают в самых разных контекстах. А это люди, сделавшие огромный вклад в развитие идеи театра как игрового образовательного пространства. Электротеатр "Станиславский" в целом позиционирует себя как такая среда. ЦИМ ищет интересные зарубежные технологии и внедряет их на нашей почве. В Театре DOC давно практикуют образовательные проекты, в том числе читки-лаборатории в присутствии зрителей с последующим обсуждением. Новый спектакль постепенно рождается вместе с новой пьесой на наших глазах, с нашим участием. И это очень увлекательно. Проект "Археология памяти" в Сахаровском центре становится интереснейшим событием в жизни театрального сообщества, позволяющим ему заглядывать за свои рамки. В шести московских театрах открылись или возобновили свою работу зрительские клубы, ориентированные на подрастающее поколение. Два из этих театров - театр имени Пушкина и зеленоградский "Ведогонь-театр" не являются профильно "детскими". Бурная образовательная жизнь происходит в Доме Щепкина и, не исключено, что когда-нибудь из нее вырастет клуб, не привязанный к одному конкретному театру, что тоже, может быть, очень интересным.

Читка как театральный жанр

У каждого времени свои приметы. Наше время - время междисциплинарных связей, интеграции, проектов и форматов. Формат может быть проверенным практикой или новым, удобным и уникальным, может способствовать успеху предприятия, но может и оказаться ловушкой. Один формат может включить в себя другой или перерасти в другой. Главное, не зацикливаться.

За последние годы мы пережили бум «читок». Читки – как представление новой молодой драматургии. Читки как эскизы будущих спектаклей. Читки как зрительские вариации на тему давно идущего спектакля. Читки строгие и сдержанные, очищающие авторские тексты от артистических интерпритаций. И читки красочные, предлагающие неожиданное театральное видение текста. И вот Зрительский клуб МогТЮза предлагает новую версию – читка как оперативный способ знакомства актёров и зрителей с актуальной прозой.


Зрительский клуб МогТЮЗа

Московский областной ТЮЗ в Царицыно пережил за годы своего существования несколько интересных творческих периодов. Новый виток развития начался с приходом в театр нового художественного руководителя – Заслуженной артистки России Нонны Гришаевой. В частности – в театр вернулась педагогическая часть. У педагогической части и зрительского клуба МОГТЮЗа, существующих в новом формате второй сезон, свои особенности. Здесь сложился неистощимый на новые идеи творческий дуэт: ученик П.Н. Фоменко, режиссер Николай Дручек (режиссер педчасти!) и театровед Алексанра Никитина, хранящая и развивающая научно-творческие концепции О.Л. Троицкой, театрального психолога, и других представителей отечественной «школьной» театральной педагогики. Каждая из встреч зрительского клуба – своего рода приключение. Она позволяет, в творческой игре, но, не покидая научно-исследовательского фарватера, узнать нечто неведомое доселе. Здесь представляется редкая возможность в компании удивительно открытых и трепетных артистов театра, обсудить, то, что давно тревожило и будоражило зрителя. Эти встречи много дают и самому театру: дарят артистам азарт, мимолётные встречи с новыми авторами и героями, опыт взаимности в любовных отношениях с задиристым подростковым залом. А зрители после клубных посиделок обретают уверенность, что скуки и фальши в театре не будет.

В сезоне 2018-2019 года состоялось три читки. И каждая из них стала новой ступенькой к рождению обновлённого формата.

Фанфики против топиков

21 сентября 2018 года на Малой сцене МогТЮЗа случилось (приключилось? получилось?) негромкое, по столичным меркам, событие - публичная театральная читка недавно вышедшей в издательстве "Самокат" повести Ларисы Романовской "Удалить эту запись?". Книга – победитель интернет-конкурса "Книгуру", адресована, в первую очередь, самой взыскательной категории наших современников - старшим подросткам.

Повесть написана наисвежайшим тинейджерским слэнгом и представляет собой сетевой дневник школьницы Веры. Читается на одном дыхании, вне зависимости от того, сколько читателю лет (12+). Книга состоит не только из подростковых откровений и открытий, а загадывает вековечные загадки бытия и предоставляет простор для читательского воображения и размышления.

Вера, так зовут главную героиню (и, ни в коем случае не Верунчик!), чувствует себя в пространстве интернета, как рыба в воде, обращается по интересующим ее вопросам к Википедии, знает толк в флэшмобах и состоит в сообществе любителей фанфиков, но не любит топиков. Что такое топики, знают все школьники и их родители, а о том, что из себя представляют фанфики, можно при желании спросить у Яндекса, Гугла или Википедии.

Для подростков очень важно увидеть художественное отражение героев своего времени: типичных соседей и нетипичных мам, волшебных бабушек, которых, может и не быть в собственной семье, узнаваемых собак или кошек, в нетипичных для нашего времени предлагаемых обстоятельствах. В хорошей подростковой повести всегда есть нечто, роднящее ее с театром, с которым она встречается не так быстро, как хотелось бы, если встречается вообще. Она, как и спектакль, должна состояться, сбыться, прочитаться, прозвучать здесь и сейчас, в том времени, в котором и для которого она была написана. И тут на помощь тексту приходит «Театральная Читка» как жанр.

Прежде, чем читка повести «Удалить эту запись?» началась, участники встречи немного поговорили о том, что такое читка в их понимании. Википедия, немедленно подключённая участниками, предоставила об этом очень скудные сведения: действие от глагола "читать", синонимов нет, антонимов нет, примеров нет, перевод - "репетиция".

Затем постарались по названию повести угадать, о чем книга. (В зале присутствовали автор - Лариса Романовская, эксперт конкурса "Книгуру" - Мария Порядина и представитель издательства "Самокат", но они честно хранили инкогнито до конца читки). Ответы были самыми разными, и ни один из них полностью не совпал с реальностью - никто из гостей не читал повесть до этого момента. Один из секретов театральной педагогики заключается в том, что каким бы не был ответ, он засчитывается и расширяет наше мировоззрение, ведь это не заученная истина, а предположение.

Потом началась, собственно читка, в искреннем и очень внимательном исполнении семерых артистов: Лилии Добровольской, Людмилы Мунировой, Анастасии Дворецкой, Светланы Богацкой, Елены Афанасьевой, Антона Афанасьева и Валерия Кукушкина. Собственный человеческий голос получил даже пес Марсик, и он, по мнению автора, совпал с голосом прототипа. Артисты, за редким исключением, читали текст, не вставая со стульев. Марсик обзавёлся модным креслом-лежанкой. Итак, собачья лежанка, человеческие стулья, ширмы-выгородки, похожие на силуэты домов в лабиринте улиц - и эскиз театрального образа готов. Позже, режиссер заметил, что мог бы себе позволить чуть-чуть побольше исключений из правила неподвижности, чуть-чуть больше визуальной образности, и запомнит это на будущее.

По ходу действия читка иногда прерывалась, и зрители пытались представить себе, как выглядит место действия, что будет дальше, почему персонажи поступали так, а не иначе, и что они думали по поводу других персонажей.

Наконец действие прервалось на самом интересном месте, а все желающие получили возможность написать свои тексты, поделиться впечатлениями: сочинить по фанфику в специально созданной для этого группе "В Контакте". Артисты, зайдя в группу, выбирали самые любопытные для себя фанфики и читали их вслух, не называя имён авторов. А после все участники встречи смогли пообщаться с автором, купить книжку с повестью Ларисы Романовской и другие книги издательства "Самокат", получить автографы.

Встреча получилась настолько творческой, что даже автор узнал о своей повести много нового, и на какое-то время мы обрели возможность понимать друг друга почти без слов. Творческая атмосфера распространилась даже немного за пределы Малого зала, и в театральном буфете автору повести предложили к чаю не что-нибудь, а слоеный язычок с повидлом. А в повести слоеный язычок с повидлом... Вот тут по законам жанра мне полагается замолчать и не раскрывать всех секретов повести раньше времени.

Надежда Мургузова, руководитель творческой Лаборатории "Эксперимент" (НДТС "Артель") написала в сообществе читки В Контакте: «Современный зритель привык ходить в театр, чтобы смотреть и, конечно, слушать, но в первую очередь, все-таки смотреть. Слово как бы отходит на второй план, не главным становится текст пьесы. Актёрская читка - это уникальная возможность обратить внимание зрителя на авторский материал, дать ему возможность послушать. Такое слушание запускает очень важные процессы: начинает работать воображение (зритель может "обустраивать" пространство, в котором происходит действие, "одевать" персонажей по своему усмотрению), создаётся ощущение сопричастности творческому постановочному процессу (слово оживает здесь и сейчас, на глазах у зрителя). Происходит активная работа ума и души - самостоятельное обдумывание и интерпретация текста. Актёрская читка позволяет одновременно показать столько разных спектаклей, сколько человек сидит в зрительном зале».

Это верно про конкретную встречу клуба, но встречи здесь бывают очень разными (обсуждения спектаклей, посвящения в зрители, мастер-классы, экскурсии, творческие вечера и т.д. и т.п.).

Человек и его имя

Открытая читка по прозе Нины Дашевской («Тео – театральный капитан», «Вилли», «Я не тормоз», «Около музыки» в исполнении Анастасии Дворецкой, Валерия Кукушкина, Павла Стонта, Николая Дручека). Вторая читка в присутствии автора.

Нина Дашевская - сразу музыкант, писатель и человек театра. В ее творчестве ощутима жажда общения, не случайность встречи человека с человеком или человека с неким явлением. Поиск равновесия между режимом творческого общения и режимом творческого отшельничества, который так или иначе в любом почти деле необходим.

И по причине почти невозможности обретения этого равновесия в современном мире, она прокладывает тропинки и шаткие мостики-дощечки через это отшельничество от человека к человеку, от сердца к сердцу от души к душе. Это осуществляется и языком литературы, и языком музыки.

И живая непосредственная встреча с таким человеком очень важна и для юного зрителя и для не очень юного, и для театра, и для самого автора. Это как бы квинтэссенция общения, и хочется присвоить МогТЮЗу слоган: «ТЮЗ, в котором не боятся детей». Написать на фронтоне театра двух-трех, а может быть даже пятиаршинными светящимися буквами, чтобы можно было разглядеть с противоположной окраины Москвы.

И вот, время приближается к семи, Нина Дашевская бежит с работы со скрипкой. Детская оперная студия «Жар-птица» бежит с проспекта Вернадского в Царицино. Взрослые, кто простужен, кто с клюшкой, кто с похорон, но все бегут - такая жизнь, и есть ради чего бежать. И, конечно же, никто не опоздал, потому что встреча началась на пять минут попозже. И началась с вопроса, есть ли у нас знакомые с необычными именами, и что мы можем об этом сказать. Знакомые с необычными именами у многих из собравшихся, конечно же, были, но мы бы и о знакомых с обычными именами могли бы рассказать много чего интересного. Каждое имя дается не просто так. За каждым именем стоит некая история. И с любым именем иногда живется легко, а иногда непросто. Но рассказать историю часто бывает трудно. А попросить рассказать историю иногда бывает еще труднее. Необычность имени вроде бы узаконивает любопытство спрашивающего. Но с другой стороны это может показаться особенно неудобным. Вдруг владельцу редкого имени надоело, вдруг его каждый день об этом спрашивают? Персонажи Нины Дашевской так устроены, что они очень вовремя задают вопросы и вовремя на них отвечают, а рассказанные друг другу истории помогают каждому из собеседников обустраивать их собственную жизнь наиболее подходящим для них образом. Возможно, и в их жизни случалось по-другому, но они предпочитают помнить именно о таких случаях. И так приближаются к тайне своих имён.

Мышонка Тео из книжки «Тео - театральный капитан» зовут так, потому что он театральный мышонок. Читка началась с его трогательного рассказа о судьбе морского дедушки Магеллана, который ценой собственной жизни спас спектакль, в котором по техническим причинам заело «море». Участие мышонка в читке совершенно необходимо. Ему удалось построить мостик между литературой, театром и живым общением, установить атмосферу чуткости и неравнодушия. И возможно, он скоро станет героем рисунков или спектаклей или театрально-морских уроков, которые захочется сотворить кому-то из присутствующих в зале. Как выяснилось после читки, когда по уже сложившейся традиции жанра представилась возможность общения с автором, выяснилось, что он пришел с мышонком-талисманом. И мышонок Тео, хоть и игрушечный, пока автор раздавал автографы, самостоятельно выпрыгнул из кармана, зацепился более совершенным, по сравнению с дедушкиным хвостом за стул, проделал акробатический этюд и, не теряя равновесия и чувства собственного достоинства, дожидался свою хозяйку.

А с человеческими именами и в книжках, и в жизни может произойти много непредсказуемого. Севка Воробьев оказался Себастьяном, получившим свое имя в честь известного и старинного композитора, чью фамилию он не помнит. Сенька – Сонькой Арсеньевой, а про то, что Яшу зовут Яшей одноклассники узнали, когда он побрился налысо. До этого Яшу ни о чем не спрашивали, а тут стало любопытно, почему человек прическу поменял. И узнали заодно много интересного про интересного человека. А у невероятно высокой маленькой девочки, похожей на мальчика, с удивительным именем Августина Блюм, даже велосипед имеет имя, и довольно редкое – Вилли. Потому что ее родители работают в театре и редко бывают дома, и она может делать все, что ей хочется, почти совсем как Пэппи Длинныйчулок. Только она выросла из велосипеда и подарила его Севке.

А потом в честь встречи с этими, кому-то уже знакомыми, а кому-то еще нет, но большинству из присутствующих очень близкими и симпатичными персонажами Нины Дашевской, все желающие упражнялись в сочинении акростихов, содержавших в себе имена этих героев. Среди желающих были и дети, и взрослые, и артисты, принимавшие участие в читке. На все это упражнение было выделено три минуты. И, удивительное дело, в получившихся экспромтах отразился не только образный мир Нины Дашевской и микроклимат сложившейся на данный вечер компании, но и дух и ритм нашего времени в целом. И если дух времени вырисовался несколько тревожно-абсурдным, то микроклимат был прекрасным, атмосфера подлинного общения, в которой не совсем понятно получаешь ты больше или отдаешь. Все происходит сразу, и каждый ощущает творческое соприсутствие окружающих как дар. И еще, наверное, каждый обнаружил у себя наличие каких-то маленьких личных преимуществ, которыми можно делиться.

Нина Дашевская заметила, что в ее воображении, в ее произведениях, в ее жизни по ее ощущениям все происходит гораздо быстрее, чем здесь, хотя, объективно говоря, эта читка была лаконичнее других. И хотя с точки зрения правды существования событий, скорость происходящего, наверное, очень важное обстоятельство, ощущение неспешности в контексте, это, возможно, подарок стремительно живущему автору и миру.

Для подростков не музыкальных эта встреча была скорее литературно-драматической. Они накупили книжек Дашевской, изданных «Самокатом», и поспешили домой, чтобы скорее начать их читать. А для музыкально-оперных студийцев из «Жар-птицы», приехавших с другого конца города, где у них под боком Музыкальный театр имени Сац, эта встреча оказалась настолько музыкальной, важной и созвучной настроению, что они долго не хотели расставаться с автором и МогТЮЗом. Они пригласили сотрудников театра к себе в школу, попить чаю, посмотреть их спектакли и поговорить. «Наши родители», - сказали они, когда приходят на наши спектакли, они нас только фотографируют, и все, а нам нужны чуткие и разговорчивые зрители, такие, как вы». И сотрудники театра пообещали приехать.

Без границ между чудаками и занудами

Читка повести «Чудаки и зануды» шведского писателя Ульфа Старка(1944-2017), педагога-психолога по образованию, который начал свой творческий путь как взрослый автор и постепенно пришел к тому, что самое интересное – писать для детей и подростков. Читка длиной в четыре (!!!) часа с двумя антрактами.

Идея этой читки возникла возникла из горячего желания радости совместного неспешного творческого прочтения, ведущего к открытиям, приключениям и игре. Повесть, в сценической редакции Николая Дручека и Александры Никитиной, оставившей за воображаемой линией рампы все то, чему лучше внимать, оставшись один на один с книгой, была прочитана, воображена и прожита полностью каждым из артистов и зрителей-слушателей, в свойственном лично ему режиме интенсивности, внимания и фантазии. И ни одна секунда, чтобы для кого ни произошло, не была потрачена всуе.

Неожиданностью для зрителей стало огромное количество артистов, что нехарактерно для такого формата. Режиссеру Николаю Дручеку было важно при соприкосновении с этим текстом ощущение единства в многообразии, и он пригласил к сотворчеству почти всех артистов театра, кого текст мог бы задеть за живое. «Почти», потому что ежедневная напряжённая жизнь театра не позволяет привлечь к интенсивной работе всех, кому она может быть интересна. Артистам была предоставлена большая степень свободы творчества, что с одной стороны, было отважным режиссерским шагом, а с другой стороны, необходимостью, потому что в течение недели репетиций, такое количество артистов одновременно, конечно же, невозможно было собрать вместе и исключить из участия в текущем репертуаре театра. Сергей Друзьяк, один из медийных артистов театра, на эту неделю освободил себя от телевизионных проектов, проделал весь репетиционный путь от начала до конца и проявил море инициативы и фантазии. В результате зрительному залу посчастливилось стать свидетелем множества интереснейших импровизационных моментов и творческих озарений, возникших непосредственно по ходу читки и, в свою очередь, не оставивших места равнодушию в зрительном зале.

Режиссером было очень точно, и вместе с тем парадоксально создано игровое пространство. Уже то, что для читки выстраивается отчетливо игровое пространство, предполагает некоторую степень провокации и высокую степень приглашения зрителей к соучастию. Взглянув в начале на длинную узкую сценическую полосу, уходящую куда-то в даль мимо зрительного зала, и рассредоточившихся по ней артистов, видишь образ долгой истории, полной разнообразных событий и персонажей. Потом, ближе к финалу, она станет образом не по сезону долгого ночного заплыва в ледяной воде, на который отважится главная героиня. И не смотря на почти что уверенность, что рано или поздно события сосредоточатся неподалеку, от расположившейся по центру почти что огненной виолончели, испытываешь смутное беспокойство, а вдруг не сосредоточится, и все, что заинтересует, разглядеть будет сложно. Но на самом-то деле, виолончель – почти что не виолончель, а давно умершая бабушка героини (Елена Афанасьева). А сидящий в зрительном зале уже настроен на то, что ему предстоит не только слушать, но и внимательно смотреть и фантазировать.

Зрители попадают в водоворот подобно главной героине - Симоне (Юлия Дарина). Она находится в некотором смятении чувств, из-за того, что за неделю, прошедшую с ее, толком не состоявшегося дня рождения, ей пришлось переехать на другой конец города, в дом, непонятно за что полюбившегося экстравагантной маме (Анна Старцева) нудного отчима (Антон Афанасьев). При переезде она потеряла своего любимого пса (хотя Симона считает, что пса вероломно забыла мама). По странному стечению обстоятельств, ей приходится просуществовать эти дни в новой школе в качестве мальчика, и превратиться за это время из девочки, не вызывающей особых хлопот, в отчаянно очаровательного подростка, с которым хлопот уже не оберешься, но зато никогда не соскучишься.

После этой краткой прелюдии неопределенности, ты уже почти не удивляешься одиозному появлению дедушки в дамских сапогах на шпильках и с обрывком капельницы на шее, которых на самом деле на сцене, конечно, нет. Ты уже не ломаешь голову, над тем, точно ли этот дедушка сбежал из дома престарелых, или он уже умер и является в сновидениях? Или это не просто дедушка, а настоящий Бог-отец? И почему этого дедушку изображает то один, то другой артист (Сергей Друзьяк, Кирилл Водолазов)? Потому что каждое из этих предположений может оказаться справедливым как отдельно предпочтенное, так и в совокупности. Главное, что дедушка появляется весьма кстати.

Несколько рискованная затея такой читки, удалась театру, как нельзя лучше, ведь самое интересное получается лучше всего. По ходу развития событий, традиционно происходили попутные разговоры со зрителями, но они были нетрадиционно лаконичными. И в силу того, что сами события разворачивались продолжительно и бурно, и в силу того, что почти не было необходимости в мудром педагогическом дискурсе, заостряющем любопытство и воображения. Дискурс рождался почти сам собою при соприкосновении книги и театра, при ощущении рождения творческого процесса на наших глазах, прежде всего, благодаря режиссеру, благодаря высокой степени открытости артистов и их радостной увлеченности своим делом. А отчасти, благодаря тому, что относительно краткий период существования Зрительского клуба начинает понемногу приносить первые плоды. Постоянные юные участники Зрительского клуба научились сообщать о своих ощущениях быстро и кратко. Некоторые из них уже имеют довольно полное представление о том, что такое читка. А новички естественно вливаются
в созданную атмосферу и быстро улавливают сложившиеся правила игры.

В первом антракте небольшая стайка девочек, уже прочитавших книгу, и мудро не обнаруживших свою осведомленность в развитии сюжета во время блиц-опроса, внятно шушукалась в уголке: «живьем и вместе, читать получается гораздо интереснее». А по окончании совсем уже взрослый зритель заметил, что хотя готовились к этому приключению всего неделю, но ждали-то его, наверное, всю предшествующую жизнь.

Хочется, чтобы это приключение продолжалось и развивалось. Это очень правильное для театра юного зрителя приключение: с травестийными девочками и дедушками, с воображаемыми, но настоящими обыкновенными утками и собаками (Татьяна Покроева, Валерий Кукушкин), от имени которых по- настоящему радостно крякают и лают артисты. Но определить, как именно оно будет развиваться, если будет - новая трудная и интересная задача, стоящая перед театром.

Вспоминая возникшую перед нами экстравагантную (по словам Симоны, неправильную не как у всех маму-художницу, которая лучше пусть продолжает оставаться неправильной, чем в неважном настроении), маму-художницу в красной, почти как виолончель, шляпе, почти дирижирующую, остальными, читающими с листа текст, персонажами, задумываешься о хрупкости формата. Они читают так, будто тоже рисуют, тоже художники (кроме уже названных - Антон Богдасаров, Валерий Крупенин, Людмила Мунирова, Анастасия Дворецкая, Ирина Шестерина). Кажется, что если выйдет, в обычном смысле этого слова, хорошо сделанный камерный спектакль, а не нечто неожиданное и продолжающее пребывать в перманентном развитии, это будет уже немного не то. Отсутствие четких границ между чудаками и занудами, спектаклем и читкой, книгой и театром, их взаимопроницаемость украшает искусство и жизнь.