Татьяна Зимакова: Вас часто можно увидеть и услышать в качестве организатора, ведущей или участницы мастер-классов по театральной педагогике, творческих образовательных и междисциплинарных проектов. На театроведческом факультете РАТИ (ГИТИСа), где Вы учились, не преподают такой дисциплины, как театральная педагогика, тем более школьно-театральная. Что Вас привело на этот путь?
Ольга Андрейкина: Цепь совпадений. В Театре имени Пушкина я проводила экскурсии для зрителей. В репертуаре были спектакли для ребят школьного возраста, поэтому от случая к случаю, особенно в каникулы, к нам на экскурсии ходили классами. Мне было интересно, как придать экскурсиям интерактивный, а не лекционный характер.
Я слышала, что в России есть опыт живого общения со зрителями, который сформировался, прежде всего, в ТЮЗах. Знала некоторые имена отечественных лидеров театральной педагогики, например, А.П.Ершовой. Но лично ни с кем из отечественных театральных педагогов не была знакома.
Я больше историк театра, чем критик, люблю иметь дело с документами, воспоминаниями, работать в архивах, совершать небольшие открытия, сопоставляя факты. Но работа завлитом и пресс-секретарем делает «башню из слоновой кости» не такой высокой. Живой театр и живой зритель встречаются каждый вечер, иногда это бывает драматично, а иногда счастливо, но всегда интересно. Хотелось найти такой же живой способ говорить о театре с детьми и подростками, не совсем театроведческий, в строгом понимании этого слова.
Непосредственно к театроведению театральная педагогика отношения не имеет, хотя понимание законов, по которым сплетен узор постановки, очень помогает в работе, в выборе правильного вопроса. Правильный заданный вопрос – залог успешного обсуждения спектакля, на мой взгляд.
И вот, как раз в момент моих размышлений на эту тему, замечательная Елена Ковальская, арт-директор Центра имени Вс. Мейехольда, предложила мне курировать мастер-класс, который проводила в ЦИМе театральный педагог из Германии Клаудиа Майерс. Помню, что мы говорили об этом в день рождения Лены, а подарок от Лены, выходит, получила я. С этого все и началось. В том числе и программа, которая получила название «Театральный класс».
ТЕАТРАЛЬНЫЙ КЛАСС. ЦИМ. Ольга Андрейкина: Мастер-класс Клаудиа поразил меня минимумом теоретического материала, максимумом игровой практики и тем фантастическим эффектом, который эти простые игры производили на меня и на нашу группу. В начале первого занятия Клаудиа просто сказала: «Здравствуйте! Я Клаудиа! Давайте играть!». И это было счастье. Это та нота в общении, которой я стараюсь придерживаться, когда веду мастер-класс сама. Никакой назидательности, максимум ненавязчивого внимания к каждому, уважение и умение слушать, слышать. Это игра, мне важно об этом помнить. Мы все в группе учимся друг у друга, играя.
Потом были другие мастер-классы:
Манон ванн де Уотер (США), Индуны Хеген и Веры Штробель (Германия),
Роберто Фрабетти (Италия) и других.
Тогда в процессе собирания группы и ее работы я познакомилась с замечательными людьми, специалистами в этой области, отечественными психологами и театроведами, театральными педагогами. И эта встреча тоже была прекрасной. Мы продолжаем активно сотрудничать и я с огромным удовольствием учусь у Александры Никитиной, Татьяны Климовой, Ольги Шевниной, Михаила Быкова, Максима Змиевского, Бориса Павловича, Юлии Рыбаковой…
В facebook появилась группа
«Театральный класс», где мы делились впечатлениями от мастер-классов и театральных занятий, которые проводили сами. Эта группа существует и теперь.
Вскоре после этого, моя жизнь сделала крутой поворот, я ушла из Театра Пушкина. В моей жизни начались «Большие гастроли».
ТЕАТРАЛЬНЫЙ КЛАСС. БОЛЬШИЕ ГАСТРОЛИ. Татьяна Зимакова: Это программа Федерального центра поддержки гастрольной деятельности. Какое-то время в ее рамках проходили мастер-классы по театральной педагогике. Каким образом они в эту программу вошли, что из себя представляли, как из нее исчезли и почему?
Ольга Андрейкина: В 2014 году этот грандиозный проект по созданию Центра поддержки гастрольной деятельности был инициирован Президентом Владимиром Владимировичем Путиным и поддержан Министерством культуры РФ. Отдел театров в Министерстве возглавляла тогда София Михайловна Апфельбаум, нынешний директор РАМТа. Генеральным директором новой структуры была назначена Евгения Борисовна Шерменева, которая пригласила меня на должность руководителя пресс-службы Центра. Евгения Борисовна и предложила сделать театральную педагогику одним из серии профессиональных мастер-классов, сопровождавших основную гастрольную программу. София Михайловна эту идею одобрила. Первым куратором программы «Театральная педагогика» была Варвара Коровина. С 2015 по 2017 год спецпрограммы курировала я. Программу по театральной педагогике поддержал и следующий директор Центра Антон Александрович Прохоров. Так, с 2014 по 2017 год театральная педагогика ездила на «Большие гастроли».
Мастер-классы проводили Александра Никитина, Татьяна Климова, Ольга Шевнина, Борис Павлович, Варвара Коровина, Михаил Быков, Юлия Рыбакова и я. Театральная педагогика прилагалась к гастролям театра с детским и юношеским репертуаром. Программа была востребована ТЮЗами и театрами с серьезной долей репертуара для школьников, а так же, театрами, заинтересованными в развитии и расширении зрительской аудитории. Мастер-класс длился обычно три дня по 8 часов с небольшими перерывами. Участниками были педагоги и сотрудники театра, ответственные за работу с аудиторией. В общей сложности, я думаю, мы провели около 30 таких мастер-классов. Брянск и Ижевск, Астрахань и Чебоксары, Нижний Новгород и Оренбург! В каких только городах не побывал наш «Театральный класс».
Конечно, занятия носили, скорее, ознакомительный характер. Не всегда в принимающих нас театрах люди до конца ясно представляли себе, что это такое – театральная педагогика в работе со зрительской аудиторией, в работе со школами и учителями. Перед нами стояла задача показать возможность такого сотрудничества, наметить его пути, элементарно познакомить заинтересованных педагогов и ответственных сотрудников театров, научить обсуждать спектакли.
Знаю, что и сейчас театры поддерживают связь со своими «педагогами-гастролерами», уже сами приглашают их на мастер-классы, это необыкновенно приятно и радостно! А где-то мы работали «под ключ», создавая вместе с театром программу работы с юным зрителем. Так было, например, в Красноярске.
География программы «Большие гастроли» становилась все обширнее, задачи масштабнее, графики сложнее и насыщеннее, менялись руководители, я тоже сменила работу. Театральная педагогика сейчас пока не входит в программу Федерального центра. Но, может быть, еще войдет!
Это огромный практический опыт, потребовавший от меня лично смелости, решительности и даже наглости. Я и сейчас не очень уверена в себе, как в театральном педагоге, а тогда, тем более. В принципе, это была «разведка боем». Мы на месте знакомились с группой, иногда довольно пестрой по составу, включающей людей заинтересованных и не слишком, со своими целями и представлениями о том, как нужно общаться с детьми и каким должен быть театр.
Вечером или утром – просмотр спектакля, который привозил гастролирующий театр. И хорошо, если получалось заранее его посмотреть. Если нет, то прямо «с колес», вместе смотрели и тут же обсуждали. Для обсуждения приглашался «подопытный» класс, в котором работал кто-то из педагогов-участников. Это и был, по сути, мастер-класс. От того, как пройдет обсуждение, зависело доверие группы, все было предельно честно. Если дети разговорятся, откроются, у них загорятся глаза, то нам наградой был вопрос от учителей: «Как вы это сделали? Научите!». Мы и сами нередко были удивлены, степенью открытости к общению и наблюдательностью детей.
В наших «Театральных классах» очень быстро из незнакомых друг другу людей, педагогов, иногда артистов, администрации театра, иногда чудом сохранившихся сотрудников педагогической части, нужно было создать достаточно жизнеспосбную в дальнейшем, доверяющую нам и друг другу, открытую к сотрудничеству, группу.
Очень важно, чтобы педагоги умели обсуждать с детьми спектакль, фильм, художественное событие. Методик довольно много, мне лично, очень нравится методика коллективного
безоценочного интервью, описанная Александрой Никитиной, разработанная с одной стороны и психологом Ольгой Троицкой в педагогической части Московского ТЮЗа, с другой стороны психологом Сергеем Степановым в активе Центрального детского театра (ЦДТ). Но дело в том, что основная ценность и проблематичность, этой методики в том, что она не может применяться чисто механически. Грань между оценочным и безоценочным довольно хрупкая, а грань между личным и коллективным достаточно проницаема. И тут нельзя обойтись, без нюансов, вариативности, зависимости от той или иной определенной ситуации, без проб и ошибок, без собственной фантазии. Умение приобретается только опытным путем, как и скорость реакции и точность в оценке ситуации. Учат этому ошибки, ошибки и ошибки. Горькие моменты в жизни театрального педагога. Не то спросил, не вовремя, не дал договорить, не поддержал важную ребятам тему, а подсовывал им свою, поторопился, потянул мысль «за хвостик», как морковку из земли, договорил за ребенка, сформулировал за него и слышишь в ответ: «да, так». И вот, хвостик-то в руках, а сама мысль, которой вы не дали своим нетерпением созреть и сказаться до конца, осталась в голове у ребенка невысказанной, стала из его собственной мысли – вашей. Открытия не случилось. Поэтому терпеливость и внимательность - важнейшие качества для театрального педагога. Этому и учишься каждый раз.
На своих мастер-классах я стараюсь сочетать короткие игры с безоценочным интервью и другими формами обсуждения события – «блиц», «шапка вопросов», «рисовалки» – наше все. Все методики есть в интернете, но только практика помогает понять их прелесть и сложность по-настоящему.
Татьяна Зимакова: А почему все-таки театральные педагоги перестали принимать участие в «Больших гастролях»?
Ольга Андрейкина: Наверное, потому что первичный голод регионов, их минимальный запрос мы уже удовлетворили. В рамках других программ сейчас происходят более локальные процессы в этом направлении. Понятно, что общество, театр и подрастающее поколение нуждается в более глубоком и продолжительном погружении в эту тему. Нужно, чтобы эта дисциплина «театральная педагогика» преподавалась, стала отдельной, самодостаточной, отчётливой и востребованной профессией. А это работа долгая, кропотливая и очень «штучная».
Сейчас Елена Ковальская готовит открытие магистратуры по театральной педагогике и социальному театру совместно с ГИТИС (РАТИ), открывается магистратура по этой дисциплине и в МГПУ. Союз женщин России разворачивает программу подготовки театральных педагогов в регионах. Некоторые театры в Москве и других городах организуют Учительские клубы.
Татьяна Зимакова: Почему именно сейчас театральная педагогика так важна?
Ольга Андрейкина: Сейчас мы живем в мире, где конкурируют не технологии, а идеи. Важно всё творческое, свободное, неформальное, неожиданное, остроумное, не просто новое, а небывалое… Для того, чтобы рождать такие идеи, создать то, чего не было, предугадать, что именно будет востребовано, необходимо мощное воображение, развитая эмпатия и внимательность.
Именно эти качества прекрасно развивает театральная педагогика. А именно в этой сфере, эмоциональной, у наших детей серьезные проблемы. Они прекрасно формулируют, легко оперируют фактами, но стоит разговору свернуть в сторону их собственных переживаний, становится очевидна скудность в определениях, затрудненность в формулировках, отсутствие рефлексии. Говорить об эмоциях сложно, стеснительно и неловко, а главное нет словаря для определения чувств. Иногда они живут в душах ребят словно слепые, неназванные, неузнанные, невостребованные… Вопрос: «Как и что ты думаешь?», они слышат часто, а вот: «Что ты почувствовал?» - редко. Да и не спросишь об этом просто так, не залезешь в душу. А как все-таки спросить и получить ответ? Когда хрупкий внутренний мир защищен театральной реальностью, как доспехом, тогда можно искренне ответить на вопрос: «Был ли момент в спектакле, когда Вы почувствовали…? Почувствовали, что?».
Театр великолепный и безопасный способ для развития эмпатии, для расширения эмоционального кругозора. Способ максимально безопасный, игровой, создающий общее эмоциональное пространство. Для педагога это великолепный шанс выйти за рамки оценочного способа общения. Ведь в театре, в искусстве вообще, нет однозначных ответов, иногда вообще никаких ответов нет. Как в жизни. Смотрите, какой интересный переворот. Нечто максимально далекое от жизни – искусство, становится максимально близким к ней, а обсуждение художественного события, позволяет моделировать реальное.
Говоря о спектакле, можно разобраться с ситуацией в классе. Это очень действенный способ для разрешения конфликта, выхода из тупика взаимного непонимания, лекарство от профессионального выгорания для педагога. Такие обсуждения, словно оазис, зеленая поляна, где можно отдохнуть, выслушать и попытаться понять друг друга. Это бесценный опыт не только высказывания, но слушания. Если группа или класс довольно большие, то слушать приходится долго, удивляясь разнообразию реакций, точек зрения, непохожести мнений. И тут свободный выбор у каждого – скучать, ожидая своей очереди высказаться, или слушать - с любопытством и интересом. Нередко бывает, что такие обсуждения – единственная возможность для подростка сообщить о том, что он думает на самом деле, что его волнует и быть выслушанным, услышанным.
Обсуждаем с подростками спектакль, действие, которого происходит в детском доме. Одна из школьниц рассказывает, что ее из детского дома удочерили в приемную семью. Для её одноклассников, даже не подозревавших такого, это становится настоящим откровением. И они сближаются. И это самое ценное, что могло случиться. Были случаи, когда дети говорили, что им чуть ли не впервые в жизни, дали сказать то, хотелось, и выслушали со вниманием.
УЧИТЕЛЬСКИЙ КЛУБ Ольга Андрейкина: Так сложилось, что уже пятый год я веду «Учительский клуб» в РАМТе. Став директором театра, София Михайловна Апфельбаум пригласила меня вести семинар для учителей. Это интересный и достаточно продолжительный уже опыт. Занятие проходят в игровой форме. Иногда это бывает неожиданностью для участников, которые готовы записывать, но не всегда готовы просто играть в обманчиво простые игры театральной педагогики. Такие занятия снимают груз ответственности с педагога. Его принимаю на себя я. Для педагога это непривычное состояние, тем более, что правил особенных и нет. Мы просто играем вместе. Потом обсуждаем, говорим, что чувствовали, я слушаю, не говорю в этот момент, это немножко похоже на сеанс психотерапии. Потом обсуждаем, как можно применить эту игру в классе, как построить обсуждение.
Игра самая древняя, простая и мудра форма постижения мира и себя. Но часто ли мы играем азартно и весело? И сами не играем, и дети не играют друг с другом. Предложение поиграть обескураживает, пугает и рождает чувство глубокой неловкости, иногда вызывает радость и восторг. Но в игре мы и есть настоящие. Но если рождается сопротивление, то это тоже проявление эмоций, которое нужно уважать. Может быть, из этого сопротивления позже родится более глубокая творческая идея, чем мы можем предложить или даже предположить. Но на это потребуется время. Часто единственный результат, к которому мы успеваем прийти: сбросить это напряжение или пройти сквозь это сопротивление, получить удовольствие, например, от простой, почти детской игры с мячом или создания «существа» из газетной бумаги. Это уже очень хороший результат, но мы не знаем, что будет дальше и будет ли продолжение вообще.
Те педагоги, которые ходят в наш клуб давно, уже сами передают свои знания и умения коллегам, ищут новые мастер-классы, материалы, развиваются и совершенствуются в этой сфере. И, конечно, водят свои классы в РАМТ и в другие театры, обсуждают спектакли, играют с детьми, внедряя методы театральной педагогики в образовательный процесс.
Татьяна Зимакова: Приглашаете ли Вы к сотрудничеству артистов?
Ольга Андрейкина: Специально нет. Во время выездных сессий в регионах приходят те актеры, кто не сталкивался раньше с театральной педагогикой. И тогда они в формате занятий ничем не отличаются от неактеров. Либо приходят те, кто по собственной инициативе раньше занимался с детьми, опираясь на личный опыт обучения в творческом Вузе. Но тут тоже нет времени узнать, насколько их опыт рифмуется с нашим. Нет возможности узнать что-то новое для нас, для тех, кто приехал. Но что-то новое: новая игра, интересный ход или подход может родиться в процессе самого мастер-класса. Это такая общая копилка, в которую по возможности что-то вкладываешь, по необходимости что-то берешь.
МАСТЕР-КЛАССЫ Татьяна Зимакова: А в качестве участницы мастер-класса, в последнее время что-нибудь произвело на Вас сильное впечатление?
Ольга Андрейкина: Вообще, много чего интересного происходит. Каждому мастер-классу есть, за что сказать большое-большое спасибо! Очень интересно участвовать в иностранных мастер-классах, и сходство методик интересно и их различия. Интересны клоунские, актерские тренинги Олега Билика, например. Интересны и очень ценны мастер-классы моих учителей-коллег по театральной педагогике. Все хороши по-своему. Я, наверное, как и многие, в качестве участника не усваиваю чью-то методику в полном объеме, ухватываю какие-то фрагменты, созвучные мне, расширяющие и углубляющие понемножку мою собственную. И потом, к сожалению, не часто удается погрузиться в это с головой, та или иная программа в среднем рассчитана на пять дней, а успеваешь полноценно поучаствовать два-три дня.
Татьяна Зимакова: А из опыта зарубежных коллег Вас что-нибудь вдохновило?
Ольга Андрейкина: Уровень внимания государства к театральной педагогике и профессиональная подготовка специалистов – это, как правило, сразу три образования: театроведческое, психологическое и педагогическое. Такие вот супер-профи. В Германии, например, центры театральной педагогики занимаются радостными вещами, но педагогов из этих центров рекрутируют в качестве кризисных резидентов в нерадостные места. Например, в школы, где ученики часто конфликтуют друг с другом, в группы психологической поддержки лиц, переживших катастрофу, к несовершеннолетним правонарушителям. И такой педагог в течение длительного времени работает там над тем, чтобы средствами театра повернуть жизнь к лучшему. Потрясающе интересный опыт был на фестивале «Гаврош», встреча с театральными педагогами из Дании. Одна встреча называлась «Stop-bullying» - это работа с детьми по предотвращению издевательств в школе. А вторая - программа Датского радио. Там есть удивительная программа «Датское видение». Дети в интерактивной форме много узнают о музыке и даже пытаются заняться композиторской деятельностью, причем принимать в этом участие могут и те, у кого нет музыкальных задатков. У Датского радио, к слову сказать, есть и телеканал, а также потрясающий музыкальный зал в Копенгагене. Помимо музыки и театра, работа датского Дома детского музыкального творчества направлена на решение языковых проблем мигрантов. Язык музыки становится мостиком от первого родного языка ко второму родному языку, происходит социализация детей и подростков, а опосредованно и их родителей. Когда педагог из Дании рассказывала об этом у нас, одна из наших слушательниц спросила: «А как Вы их заставляете?». Педагог из Дании долго не могла понять этого вопроса, а когда поняла, то очень удивилась: «если речь идёт о слове «заставлять», возможно, я плохо выполняю свою работу. Театральная педагогика не заставляет, а заинтересовывает. Возможно, причина серьёзного внимания к демократичной по своей сути театральной педагогике ещё и в том, что датской демократии уже четыреста лет, а у вас многое ещё впереди.
Татьяна Зимакова: Все это как-то фиксируется, есть ли возможность поделиться этим опытом с теми, кто интересуется, но по каким-то причинам не успел добежать?
Ольга Андрейкина: Конечно, фиксируется. Ведётся видеозапись, пишутся методички. Но разбираться в видеоматериалах – это работа совсем другого характера, гораздо более трудная и тяжёлая, чем радость соучастия. Видеоматериалы складываются, дожидаются своего часа и своего героя. А методички, ну они тоже достаточно полного представления не дают. Либо они носят слишком общий характер, и это скучновато, либо наоборот, акцентируются на тех моментах, которые зацепили самого автора. Может быть, другой участник почерпнул бы из мастер-класса существенно иной опыт. Вообще, в этом деле ничто не может сравниться по эффективности с личным опытом личного соучастия.
