Я много лет читаю конкурс «Ремарка», в котором есть номинация для детей и подростков — «Маленькая Ремарка». Когда читаешь пьесы, которые приходят на конкурс, то невольно сравниваешь их с прозой для детей и подростков. Это направление в России активно развивается с 2010-х годов, во многом благодаря деятельности издательств. В первую очередь, это, конечно, «Самокат» –- издательство, специализирующееся на детской и подростковой литературе. А также издательства «Розовый жираф», «Белая ворона», «МиФ. Детство», «Поляндрия», «Бумкнига» и другие. Поток новой детской и подростковой литературы, хлынувший на книжный рынок в последние 10 лет, спровоцировал поиск нового способа разговора с аудиторией 18- и в других видах искусства, в том числе в театре. На сценах ТЮЗов и театров кукол стали появляться спектакли по современной детской и подростковой прозе, что потребовало и от драматургии некоторой перестройки. Взамен патерналисткой позиции пришел диалог «равный-равному». Для детей стали и писать, и ставить с учетом их потребностей и интересов, с уважением к кругу их проблем. Главная цель новой литературы и нового театра для детей – не учить детей, а помочь им найти опору в непростом взрослом мире, пройти возрастные кризисы и сложные жизненные периоды с минимальными потерями. Это привело к тому, что многие темы, долгое время табуированные, теперь стали предметом честного и открытого диалога с ребенком. Проблемы в семье, потери и проживание утраты, инаковость, школа и буллинг, историческая память – круг тем современной литературы для детей и подростков.

Пожалуй, последним на проблемы детей и подростков откликнулся кинематограф. В последние годы стали выходить фильмы и сериалы, которые также честно говорят с подростком. Это и известные зарубежные хиты, например, «13 причин почему», «В поисках Аляски», «Я никогда не…». И картины российского производства: «Черная весна», «Контакт», «Мир! Дружба! Жвачка!» и «Пингвины моей мамы». Сценарий последнего, на мой взгляд, один из лучших текстов не в формате большой прозы, написанных на русском языке для подростков.
Сегодня, как мне кажется, мы видим большой разрыв между тем, что предлагают ребенку современный театр и литература, и тем, что предлагает ему школа. Современные тексты, как прозаические, так и драматургические, редко попадают даже в списки для дополнительного чтения. Любовь к литературе и театру возникают тогда, когда они перестают быть орудием педагогической попытки. Мне сложно сформулировать, что должен получить в театре ребенок, если он идет на спектакль по школьной классике, поставленный как иллюстрация к произведению. А вот режиссерская оптика, смещение акцентов на проблемы людей сегодняшних, наверное, могут пробудить живой интерес к классике и к чтению вообще. Успехов на этом поприще добились Красноярский ТЮЗ, где регулярно проходит театральная лаборатория «Вешалка»; Няганский ТЮЗ, Прокопьевский театр драмы, РАМТ, недавно открывшийся Театральный проект 27, работающий сразу и в Москве, и в Санкт-Петербурге. Это театры, которые программно занимаются построением разностороннего репертуара для детей и подростков, а также работают и со своими маленькими зрителями. Они проводят проекты, в которых дети пишут пьесы, рассказывают со сцены о своих проблемах, участвуют в обсуждении спектаклей.

Марии Малухиной, Приморский театр молодежи, Владивосток и т.д.); Сойжин Жамбалова («Калечина-Малечина» Евгении Некрасовой в Няганском ТЮЗе, «Долгин/Волна» Т. Штрассера в Бурятском академическом театре драмы и т.д.), Дмитрий Крестьянкин («Квадрат» по собственной пьесе режиссера в «Плохом театре», «Поиск продолжается» – спектакль, основанный на документальных историях поискового отряда «Лиза Алерт», пьесу по которым написала драматург Элина Петрова, Театр им. Маяковского, и спектакли с воспитанниками фонда «Подари мне крылья» в Санкт-Петербурге: «Крысолов», «Русские классики» и др.), Иван Пачин («Умеешь ли ты свистеть, Йоханна?» У. Старка в Няганском ТЮЗе, «Чудаки и зануды» У. Старка в Прокопьевском театре драмы, «Мой дедушка был вишней» А. Нанетти в Большом театре кукол и т.д.), Юлия Каландаришвили («Цацики идет в школу» М. Нильсон в театре «Суббота», «Самые добрые в мире» У. Нильсона в Красноярском ТЮЗе и другие).

Этот список можно было бы продолжать очень долго, но и так очевидно, что сегодня театр может предложить ребенку больше, чем условные «Колобок» и «Три поросенка», хотя и в них, разумеется, ничего плохого нет. Просто многообразие выбора дает ребенку возможность определиться с тем, что он хочет видеть и читать, что его волнует, о чем он хочет поговорить и с чем разобраться. Театр обладает уникальной возможностью в безопасном пространстве дать прожить любой сложный эмоциональный опыт, отрефлексировать его, помочь наладить диалог между взрослыми, родителями или учителями, и детьми, заменить негативные поведенческие сценарии – позитивными, а также показать их вариативность. Это значительно обогащает эмоциональный и социальный опыт ребенка, что, в конечном итоге, снижает риски деструктивного поведения. Основная задача театра сегодня – не игнорировать ребенка, не говорить с ним свысока, желая научить уму-разуму, а вовлечь его, поддержать, создать доверительное и дружелюбное пространство. Ведь взрослеть – это так сложно!

Интересно, что и многие детские театральные студии, особенно чуткие и следящие за тенденциями, подхватили начинания профессиональных театров. Все-таки, по опыту просмотра многих фестивалей, в которых принимают участие любительские детские коллективы, могу сказать, что это самая трудно поддающаяся изменениям система. Одни и те же тексты, одни и те же способы существования детей на сцене. Но, к счастью, так не у всех. На этом поле самые заметные московская театральная студия «Дети райка», народный театр «Игра» в Екатеринбурге, театральный центр «РяДом» в Тюмени.

Конечно, влияние на современный театр оказывает и то поколение, которое сегодня стало родителями, поколение детей девяностых и даже уже нулевых, и соответственно, поколение режиссёров-ровесников этих родителей. У каждого времени — свои идеи, свои способы диалога, и мы видим, как часто режиссёры ищут язык разговора с ребенком, пытаются выйти на такой честный диалог на равных с ребенком, уважая его как личность. Это процесс взаимного общения. Не может быть, чтобы мы, взрослые, знали мир лучше: подростки и дети так быстро сейчас осваивают что-то, чего взрослые не знают. Поэтому, когда мы сталкиваемся в одном пространстве, это всегда симбиоз — я чему-то учусь у детей, дети чему-то учатся у меня, — но никак не ситуация, в которой только я учу с детей с позиции того, что мне просто больше лет. Мне кажется, это на сегодняшний день история совершенно нерабочая несмотря на то, что многие театры по-прежнему руководствуются именно этими принципами при построении детского репертуара.

Подводя итог, я бы хотела сказать, что сегодня человеку, который заходит в детские проекты, важно самому разбираться в контексте, в котором живут дети, самому читать современную литературу, самому смотреть те сериалы и мультфильмы, которые они смотрят. И, конечно, подходить к ребёнку с большим уважением и всегда быть на его стороне – не учителем, но взрослым другом, значимым взрослым, которому можно доверять.